Теперь же она присутствовала на совете убийц драконов, где решались немаловажные вещи, поскольку относились они напрямую к вопросам выживания. В своей кажущейся простоте они, меж тем, занимали одно из главенствующих мест.

— Итак, получается, что на все про все у нас уйдет еще месяц, не больше, если корабли уже ждут в порту, — заключил Тард касательно вопросов о сроках их отплытия из Шаргарда.

— Бритва, Нэй сказала, что, когда они с циркачами покидала северную столицу, верфи в этом году выполняли крупный заказ от гильдии магов, так что, может статься, корабли еще не будут готовы к отплытию, — заметил Гортт, значительно подняв свою трубку вверх.

Тард замолчал, раздумывая и, одновременно, выжидающе глядя на окружавших его наемников. Обоз по приказу гнома не стали вводить в Шаарон, а оставили недалеко от ворот, послав нескольких человек в город за провизией и свежими новостями. Глава убийц драконов не хотел задерживаться, зная, как могут они увязнуть в отстраивающейся южной столице. И вот теперь у костра, окруженного повозками, по-походному держал совет.

— Бритва, я слыхал от свояченицы, что ходят мрачные слухи о феларских экспедициях в Пепельных пустошах. А темные эльфы из тамошних крепостей согласились снабжать людей провиантом, — сказал сутулый пожилой феларец, которого, будь он пошире в плечах, из-за низкого роста и окладистой бороды можно было принять за гнома.

— И что с того? — Тард бросил ему мешочек с табаком, завидев как тот достает чубук.

— Так, надо думать, ларонийские патрули будут ждать нас ближе к горам. Поэтому задержка с кораблями нам на руку. Как раз к концу зимы и прибудем на место. Белые эльфы не станут столько высиживать и отзовут хотя бы своих колдунов. Вот мы и нагрянем.

— Отлично сказано, старик! — скривился Гортт, — Как раз к пробуждению старших драконих на кладках с яйцами!

— Тоже верно, — нахмурился Тард, — Их величества особо не торопятся, потому что далеко не все походы складываются так удачно, как им хотелось бы. Но, если про ларонийцев правда, тогда надо с темными потолковать, как прибудем.

— Значит наобум плывем, Бритва? — спросил феларец, сжимая зубами чубук.

— Выходит так, — угрюмо согласился Тард, — С ларонийцами связываться еще хуже чем с драконами. Белые эльфы посмышленее будут. Хотя, пес их знает что теперь удумали там, в горах. Но положим так: если к середине зимы удастся приплыть, то вялый драконий молодняк бьем без жалости сколько успеем. Головы в повозки да ходу на побережье. Тоже не кисло заплатят. Если к концу, то лежек драконьих не ищем, потому что там старшие летают, сторожат значит, а идем наверняка к гнездам и разворошим там хорошенько, риск больше, но за яйца получим вдвое.

— А есть что на примете? Ведь до весны, если не зная, так и не сыскать можно, — возразил феларец под дружные кивки окружающих.

— Есть на примете одно гнездо. Мы в прошлый раз срисовали его на карту, когда отходили, — напомнил Гортт.

— Главное, чтобы не поздно было, а то, если подойдет время детенышам вылупляться, то рискуем на папашу нарваться, пока он туда жратву таскает. В горах гнездятся уж больно древние. Это молодняк несется в Лароне, а старые улетают в горы, благо что не высоко лезть будет, вот только баллисты и пушки там развернуть негде, — Бритва повернулся к прибывшим из города посланцам, которые выехали из ворот на крытом фургоне полном припасов, — Да! И перед отъездом их величеству скажем, чтобы учел как мы его недокормленных гвардейцев своими харчами потчевали, пока они нас сюда провожали.

— Прожорливы разве, а пользы с них как с козла молока, — глухо засмеялся феларец.

— Точно, двоих схватить не смогли, разини, — осклабился Гортт, подмигнув Нэй.

Эльфка в ответ сдержанно улыбнулась, вспоминая рассказ гнома о том, как Карнаж и наемница лихо сбежали от гвардейцев.

Среди наемников прокатились смешки вперемешку с незлобивой руганью.

— А ну завались! Ишь загоготали, — шикнул Тард, — Это нам еще припомнят, что не подсобили. Вот увидите.

Один из тех, кого посылали в город, пришпорил своего коня и помчался к обозу. Подъехав, наемник осадил скакуна и, едва отдышавшись под удивленными взглядами присутствующих, выпалил:

— Бритва, дело дрянь! Наши гвардейцы поехали на помощь стражам границ у имперского тракта. Там, по слухам, те двое, что нам на тракте недавно наперерез выскочили, помогли одному чернокнижнику и Черным Псам раздраконить остатки ордена «Белых Волков»!

Воцарилось гробовое молчание, прерываемое изредка тихими проклятиями, что цедили сквозь зубы те из наемников, которые поняли, что это может означать для их отряда.

— Черт! Вот теперь точно припомнят! — наконец высказал общие предположения Гортт.

Глава 6

Первый снег в северном Феларе выпал холодным ранним утром, осыпав серебром приграничный городок и поля вокруг. Белые снежинки кружили меж печных труб, оседали на крышах и растворялись в слякоти дорог, припорошив пожухлую траву на обочинах. В сером утреннем небе гулял ветер, раскачивая лопасти старых мельниц среди полей. Он кружил на улицах вихри, словно муку со стола сдувал снег с черепичных крыш на головы прохожих. Но они только сильнее запахивались в плащи и направлялся дальше по своим делам. Люди не понимали радости отпрыска Сильфа, что играл с первым в этом году небесным серебром. Баловник все никак не унимался, забираясь под полы одежды и за поднятые воротники, срывал широкополые шляпы, направляя в лица целые потоки снежинок. Прохожие не хотели замечать их красоты, даже когда отчаявшийся ветер бросался им прямо в глаза.

Старая церквушка к северу от города открыла свои двери и на паперти чернела фигура звонаря, задравшего голову вверх. Единственного, кто с улыбкой встречал первый снег.

Еще одна спокойная зима.

Прошло немало лет, но память человеческая после больших потрясений будет долго отмечать заведенную временем смену сезонов по-особому, если до этого привычная цепь хоть раз обрывалась, окрашивая в багранец растопленный кровью снег, а серый печной дым заменяло черной завесой пожарищ.

Этому городку, который миновали самые страшные из ужасов войны было что вспомнить из мрачной эпохи Сокрушения Идолов. Разорение вокруг, бесконечное ожидание своей очереди быть спаленным дотла, стоны и мольбы добравшихся до порога соседей из соседних деревень…

Звонарь тяжело вздохнул, слушая шумевший в стенах церкви ветер.

Жители кутались в плащи и редкими силуэтами проходили то тут, то там по улицам ранним утром, но теперь так было не потому, что большинство сидело по домам и тряслось от страха за собственную жизнь, проснувшись и не зная, суждено ли им увидеть рассвет завтрашнего дня или хотя бы закат сегодняшнего. Нет, это было в прошлом. Год выдался урожайным и гуляния продолжались до глубокой ночи. Люди праздновали и веселье царило в домах до рассвета. Вот и не видно теперь никого с утра.

Звонарь мотнул головой, стряхивая подступившее уныние, что принес вместе со снегом этот ветер, который невольно напоминал о многом из того, что не хотелось вспоминать. Еще лучше было бы и вовсе забыть. Наверное, не стоило выходить так рано и видеть обманчиво пустынные улицы — все это в прошлом.

Начинался еще один новый день. И вот уже смотритель ночных улиц возвращается, бредет устало, повесив на пояс колотушку. Рядом его племянник несет в руках потушенный фонарь. По всему если судить парень собирался вскоре сменить старика на незатейливой службе. По своему обыкновению они направлялись в кабачок, чтобы внести туда на усталых спинах новый день и согреться у камина, пропустив кружечку чего-нибудь покрепче, перед тем как отправиться на боковую.

Все шло своим чередом. Даже всадник, который ехал по дороге следом за ними, был не редкостью в этих местах. Сюда часто сворачивали незнакомцы с большого тракта, являвшиеся по своим делам к тем, кто торговал в топях за рекой. Совершенно безбоязненно, так как пограничная стража смотрела на это сквозь пальцы. В конце концов, именно серые дороги превратили небольшую деревню из числа многих, что были в долинах к северо-востоку, в некое подобие города, совсем небольшого и редко отмечаемого на крупных картах, но тем не менее города.